читать дальшеВолшебное Яблочко.
Жил мужичок. Жил не тужил. Крестьянствовал. пахал, сеял, жал, да ещё сад разводил, жену кормил, сыновей растил, уму-разуму учил. Сам то мужичок по-правде жил, тому же учил сыновей. Только по-разному сыновья заветы отцовские принимали. Младший-то все слова родимого батюшки в сердце складывал, да свято соблюдал. А старшие-то в право ухо впустят, влево – выпустят. И посадил мужичок в саду на каждого сына по яблоньке.
Старшим достались сильные деревца, да коренастые, а младшему - слабенькое, да увечное. Учил мужичок сыновей те яблоньки наблюдать, растить, зарить сладки яблочки. И не у одного из старших сыновей не росло таких яблочек, как росли они у младшего брата: вкусны, сладки, духовиты, а румяны…. словно зорька. Растут яблоньки и добры молодцы подымаются. Да каковы росли, таковы и выросли. Старшие-то на работу вышли мягоньки, старикам неуветливы, а младший-то непокладая рученьки, да души-то доброй-то, ласковой. Старику - уважит, с ровнюшкой - приветлив, малого - позабавит. Живёт мужичок на младшего сына ненарадуется.
Да не всё то на свете радости, набежит и горе-горькое. Молвят люди старые: «беда ходит не по-лесу, а по-людям». И загляни эта беда самая в том царстве на два двора: на двор к царю, да на двор к мужику. И заглянула-то в одночасье, в одновременье. У мужичка беда жену увела, да в сыру-землю спать уложила. А у царя батюшки дочку единую, красавицу писанную, умницу-разумницу тоской-кручинушкой закрутило. А кажись бы ничего не болит, а куда девалась силушка…. Затворилась в терему своём, от окна не отрывается.
Вот собрал царь-государь докторов со всего света белого. Сыпал им золотой казны без счёту, что бы унять хворь-кручину. Не легчает ей голубушке. Побледнела словно наволока под головушкой. И удумал царь созвать со всего царства людей старых, людей мудрых и спросить у них совета ума-разума. И потянулись ко двору царскому старцы, старецы древние, согбенные, иной будто в землю врос, иной дугой сгорбился, иного пополам согнуло поди не одну сотню годов на плечах несёт. Собрались они все в палатах царских, выходил к ним царь-государь. Они ему в пояс низко кланялись, а он то им и пониже того.
- Только помогите! Люди вы старые, люди вы мудрые, много годов вы на свете повыжыли, много злосчастья и горя повидели. Вам не понять ли несчастья маго? Сохнет царевна, грустит, убивается, чахнет, тоскует, слезьми умывается. Нет мне дороже её никого.
И потянулись люди старые к царевне в терем. На девицу глядели, шамкали, головой качали ничего не придумали. И вышла на последок старушоночка. Лицо – чисто яблочко печёное, голова в плечи ушла, нос с подбородком шепчется. Только глаза у старушонки ясные, пронзительные словно шилом тебя сверлят на дно души заглядывают. Подошла к царевне старушоночка беззубым ртом пожевала да и молвила царю:
- А и знаю я царь-батюшка на лихую болесть справушку. Не питьё то и не мазанье, наливное сладко яблочко. Только надо что бы яблочко под рукою доброй выросло сердцем чистым бы зарилося, что бы чисто то сердечушко некому бы не лукавило, никогда бы зла не мыслило, ни одной нечестной думушкой не туманило б головушку. Коль найдётся где сердечушко, что взрастит златое яблочко, коль она царевна матушка из тех добрых рук отведает, встанет враз на резвы ноженьки, от тоски на век избавится.
Поклонился царь старушонке низёхонько, хотел золотой казной наградить во дворце кормить-поить на лежанке изразцовой собольим одеялом укрывать, отказалась старая:
- Без гроша жила, да на своей печи, никого всю жизнь не боялася и на ней теперь помереть хочу. А ты царствуй царь да по-доброму, что бы в царстве слёз по-уменьшилось. Знаешь сам теперь цену горюшку. И поплелась старая в избу свою нетопленную.
Полетели гонцы царские во все концы царства могучего. Кликнули гонцы клич по приказу царя: «Вы несите-ка люди добрые во дворец к царю спело-яблочко. Необычное, а целебное царской дочушке на здоровьице. Принесёт старик – будет в холе жить, будет сладко есть, будет мягко спать. Принесёт его красна девица - царю батюшке станет дочерью, а царевнушке сестрой родною, принесёт его добрый молодец – царь отдаст ему в жёны дочь свою и полцарства с нею в приданное».
И потянулись люди с яблочком к палатам государевым. Старые старики идут о куске да о тепле думают, красны девушки о нарядах царских, скатных жемчугах, да о царевиче, добры молодцы – о пирах весёлых, да о потехах богатырских. Только о царевне болящей никому заботы нет. И протопталась тропочка от порога царского, до престола государского, всё шли люди с яблочками, а царевне всё легшее нет.
И докатилась молва о целящем яблочке до трёх братьев, что яблоньки в родительском саду растили. Старшие-то как прослышали, волком друг на друга возлились, только бы не от твоего яблочка царевна-то поправилась. Мне бы царство то досталася. Ждут-недождутся спела яблочка, младшего-то им и боятся нечего. Яблонька-то у него не ровня ихнего. А как услыхал младший про болесть лютую загорелось в нём сердце жалостью великою. Как подумает про царевну так сердце и защемит, так и замрёт в нём душа.
Ты расти, расти целящее яблочко, что бы встать её лебёдушкой в саду погулять, в чистом поле цветов набрать, послушать во густом лесу звонких пташек. И растит, зарит он яблочко. От большого зноя листьями укрывает, по утрам на солнышко выставляет.
Не дождался старший брат спела-яблочка, невтерпёж стало, выбрал, что по-больше других было, да отправился к царю. Только он вышел за околицу, а на встречу ему старичок. Наш молодец на дедушку не смотрит перед стариком шапоньки не ломит, головушки не клонит. А старичок-то сам ему молвит ласково:
- Здравствуй дитятко! Куда ты дитятко идёшь? Да что в корзинушке несёшь?
- Закудахтал старый дед. Что другого дела нет? А иду… куда глаза глядят. А в корзине… лягухи сидят!
- Ну коли лягухи, пусть будут лягухи. Путь добрый! А я поплетуся к старухе.
И пошёл старичок своей дорогой. А молодец идёт, о царстве богатстве раздумывает. Вот пришёл к царю. А тому-то уже и смотреть-то тошнёхонько.
- Ну кажи своё яблочко, - говорит. Открыл свою корзиночку, а оттуда лягухи скок да скок большие да жирные так и шлёпают. Увидел то царь, разгневался, велит дурака казнить. А что с дурака возьмёшь? Он то и сам не знает что это с ним приключилося. Стоит, корзинку уронил, руки растопырил, глаза вылупил и впрямь - дурак дураком.
- Эй, слуги верные! Дурака прогнать, а эту нечисть вон покидать!
Прибежали слуги царские, дурака прогнали, да с версту почитай батогами угощали.
Пришёл старший брат домой, туча тучею. А средний радуется. Взял своё яблочко, в корзинку положил, да бегом во дворец. Только за околицу вышел, а на встречу тот же старичок. Средний брат на дедушку не смотрит перед стариком шапоньки не ломит, головушки не клонит. А старичок-то сам молвит ему ласково:
- Здравствуй дитятко! Куда ты дитятко идёшь? Да что в корзиночке несёшь?».
- Закудахтал старый дед. Аль другого дела нет? А иду… я дед с реки, а в корзине… червяки.
- Червяки, так червяки. Аккуратней их неси, да смотри не растряси!
И пошёл старичок своей дорогой. А молодец идёт, о боярских пирах думает. Привели его к царю.
- Ну кажи твоё яблочко, - говорит царь. Открыл молодец корзинку, а оттудова червяки так и полезли. Разгневался царь, велит дурака казнить. А что с дурака возьмёшь? Он то и сам не знает что это ему приключилося. Стоит, корзинку уронил, руки растопырил, глаза выпучил ну дурак дураком.
- Эй, слуги верные, - кричит царь, дурака прогнать, а нечисть эту убрать!
Прибежали слуги царские, дурака выгнали, да почитай две версты батогами провожали. Вернулся и средний брат ни с чем.
Вот и вызрело яблочко у младшего брата. Сочное, румяное, а уж духовито… За плетнём люди останавливалися, тому духу дивовалися. Взял младший брат корзиночку, полотенце матушкиной работы положил, одним концом яблоко накрыл, сам надел рубаху чистую, шёлковым пояском опоясался, новые лапти липовые на ноги, колпак вышитый на головушку, расчесал кудри русые и отправился. Только за околицу, тот же старичок на встречу. Наш молодец первый старику поклон отдал, колпак снимает, низко кланяется.
- Здорова дедушка! Мир дорогой!
Улыбнулся старичок.
- Здравствуй дитятко! Куда ж ты дитятко идёшь? Что в корзиночке несёшь?
- А куда иду? Страшно вымолвить. Донесли б меня резвы ноженьки. А слыхал ли ты добрый дедушка, про царевнину болесть лютую? И поправиться ей предсказано от румяно-спело яблочка. Вот и я несу в той корзиночке золотистое спело-яблочко. А и сам его выхаживал, укрывал его в жаркий день листвой, коли град пойдёт – укрывал собой. Может яблочко ей понравится, может съест его да поправится?
- Коль с добром идёшь – хоть куда дойдёшь, коль с душой несёшь – может жизнь спасёшь.
Пришёл молодец в палаты царские. Доложили царю. Велел царь молодца впустить. Вошёл молодец в горницу, яблочко несёт, а дух-то яблошный по-перёд бежит, о том яблочке докладывает. Встрепенулся царь, николи такого духа не слыхивал. Добрый молодец поклон отдал, открыл яблочко, а дух-то яблошный по всем палатам-то и разошёлся. А в это времячко вздохнула царевна и учуяла дух тот яблошный. Учуяла и улыбаться стала.
- Яблочко, говорит царевна, - Да дайте вы мне то яблочко!
А у доброго молодца такая радость на сердце, что жизни бы кажись не пожалел только бы царевна поправилась. Вынул он из корзиночки яблочко, кладёт ей на руки. Поднесла царевна его к губам, да и поцеловала. И зарделися у неё губки словно вишенки. Откусила царевна кусочек и заалели у неё щёчки что заря ясная, другой кусочек съела – стала что яблочко наливное, а третьий откусила – словно заново народилась. Доела и говорит:
- Батюшка, да я здоровёшенька хоть плясать иди!
- Да уж и спляшу дитятко ты моё ненаглядное, на твоей свадьбе спляшу. Ведь ты у меня невеста просватанная.
- За кого родимый батюшка?
- Да вот твой суженный, что яблочко вырастил». А доброму молодцу и в головушку не влетело, что ему на царевне женится. Стоит он, колпак в руках мнёт. Не знает что ему делать: не то стоять, не то бежать, не то сквозь землю провалится. Смотрит на него царевна и будто по нём она тосковала-то, будто о нём и думала.
- А и люб он мне родный батюшка! Иду за него волей вольною.
И обвенчали брата младшего с царевной красавицей. И так они счастливо жили, что люди про них сказку сложили. Сказка то сложилась, да до нас с вами и докатилась.
Жил мужичок. Жил не тужил. Крестьянствовал. пахал, сеял, жал, да ещё сад разводил, жену кормил, сыновей растил, уму-разуму учил. Сам то мужичок по-правде жил, тому же учил сыновей. Только по-разному сыновья заветы отцовские принимали. Младший-то все слова родимого батюшки в сердце складывал, да свято соблюдал. А старшие-то в право ухо впустят, влево – выпустят. И посадил мужичок в саду на каждого сына по яблоньке.
Старшим достались сильные деревца, да коренастые, а младшему - слабенькое, да увечное. Учил мужичок сыновей те яблоньки наблюдать, растить, зарить сладки яблочки. И не у одного из старших сыновей не росло таких яблочек, как росли они у младшего брата: вкусны, сладки, духовиты, а румяны…. словно зорька. Растут яблоньки и добры молодцы подымаются. Да каковы росли, таковы и выросли. Старшие-то на работу вышли мягоньки, старикам неуветливы, а младший-то непокладая рученьки, да души-то доброй-то, ласковой. Старику - уважит, с ровнюшкой - приветлив, малого - позабавит. Живёт мужичок на младшего сына ненарадуется.
Да не всё то на свете радости, набежит и горе-горькое. Молвят люди старые: «беда ходит не по-лесу, а по-людям». И загляни эта беда самая в том царстве на два двора: на двор к царю, да на двор к мужику. И заглянула-то в одночасье, в одновременье. У мужичка беда жену увела, да в сыру-землю спать уложила. А у царя батюшки дочку единую, красавицу писанную, умницу-разумницу тоской-кручинушкой закрутило. А кажись бы ничего не болит, а куда девалась силушка…. Затворилась в терему своём, от окна не отрывается.
Вот собрал царь-государь докторов со всего света белого. Сыпал им золотой казны без счёту, что бы унять хворь-кручину. Не легчает ей голубушке. Побледнела словно наволока под головушкой. И удумал царь созвать со всего царства людей старых, людей мудрых и спросить у них совета ума-разума. И потянулись ко двору царскому старцы, старецы древние, согбенные, иной будто в землю врос, иной дугой сгорбился, иного пополам согнуло поди не одну сотню годов на плечах несёт. Собрались они все в палатах царских, выходил к ним царь-государь. Они ему в пояс низко кланялись, а он то им и пониже того.
- Только помогите! Люди вы старые, люди вы мудрые, много годов вы на свете повыжыли, много злосчастья и горя повидели. Вам не понять ли несчастья маго? Сохнет царевна, грустит, убивается, чахнет, тоскует, слезьми умывается. Нет мне дороже её никого.
И потянулись люди старые к царевне в терем. На девицу глядели, шамкали, головой качали ничего не придумали. И вышла на последок старушоночка. Лицо – чисто яблочко печёное, голова в плечи ушла, нос с подбородком шепчется. Только глаза у старушонки ясные, пронзительные словно шилом тебя сверлят на дно души заглядывают. Подошла к царевне старушоночка беззубым ртом пожевала да и молвила царю:
- А и знаю я царь-батюшка на лихую болесть справушку. Не питьё то и не мазанье, наливное сладко яблочко. Только надо что бы яблочко под рукою доброй выросло сердцем чистым бы зарилося, что бы чисто то сердечушко некому бы не лукавило, никогда бы зла не мыслило, ни одной нечестной думушкой не туманило б головушку. Коль найдётся где сердечушко, что взрастит златое яблочко, коль она царевна матушка из тех добрых рук отведает, встанет враз на резвы ноженьки, от тоски на век избавится.
Поклонился царь старушонке низёхонько, хотел золотой казной наградить во дворце кормить-поить на лежанке изразцовой собольим одеялом укрывать, отказалась старая:
- Без гроша жила, да на своей печи, никого всю жизнь не боялася и на ней теперь помереть хочу. А ты царствуй царь да по-доброму, что бы в царстве слёз по-уменьшилось. Знаешь сам теперь цену горюшку. И поплелась старая в избу свою нетопленную.
Полетели гонцы царские во все концы царства могучего. Кликнули гонцы клич по приказу царя: «Вы несите-ка люди добрые во дворец к царю спело-яблочко. Необычное, а целебное царской дочушке на здоровьице. Принесёт старик – будет в холе жить, будет сладко есть, будет мягко спать. Принесёт его красна девица - царю батюшке станет дочерью, а царевнушке сестрой родною, принесёт его добрый молодец – царь отдаст ему в жёны дочь свою и полцарства с нею в приданное».
И потянулись люди с яблочком к палатам государевым. Старые старики идут о куске да о тепле думают, красны девушки о нарядах царских, скатных жемчугах, да о царевиче, добры молодцы – о пирах весёлых, да о потехах богатырских. Только о царевне болящей никому заботы нет. И протопталась тропочка от порога царского, до престола государского, всё шли люди с яблочками, а царевне всё легшее нет.
И докатилась молва о целящем яблочке до трёх братьев, что яблоньки в родительском саду растили. Старшие-то как прослышали, волком друг на друга возлились, только бы не от твоего яблочка царевна-то поправилась. Мне бы царство то досталася. Ждут-недождутся спела яблочка, младшего-то им и боятся нечего. Яблонька-то у него не ровня ихнего. А как услыхал младший про болесть лютую загорелось в нём сердце жалостью великою. Как подумает про царевну так сердце и защемит, так и замрёт в нём душа.
Ты расти, расти целящее яблочко, что бы встать её лебёдушкой в саду погулять, в чистом поле цветов набрать, послушать во густом лесу звонких пташек. И растит, зарит он яблочко. От большого зноя листьями укрывает, по утрам на солнышко выставляет.
Не дождался старший брат спела-яблочка, невтерпёж стало, выбрал, что по-больше других было, да отправился к царю. Только он вышел за околицу, а на встречу ему старичок. Наш молодец на дедушку не смотрит перед стариком шапоньки не ломит, головушки не клонит. А старичок-то сам ему молвит ласково:
- Здравствуй дитятко! Куда ты дитятко идёшь? Да что в корзинушке несёшь?
- Закудахтал старый дед. Что другого дела нет? А иду… куда глаза глядят. А в корзине… лягухи сидят!
- Ну коли лягухи, пусть будут лягухи. Путь добрый! А я поплетуся к старухе.
И пошёл старичок своей дорогой. А молодец идёт, о царстве богатстве раздумывает. Вот пришёл к царю. А тому-то уже и смотреть-то тошнёхонько.
- Ну кажи своё яблочко, - говорит. Открыл свою корзиночку, а оттуда лягухи скок да скок большие да жирные так и шлёпают. Увидел то царь, разгневался, велит дурака казнить. А что с дурака возьмёшь? Он то и сам не знает что это с ним приключилося. Стоит, корзинку уронил, руки растопырил, глаза вылупил и впрямь - дурак дураком.
- Эй, слуги верные! Дурака прогнать, а эту нечисть вон покидать!
Прибежали слуги царские, дурака прогнали, да с версту почитай батогами угощали.
Пришёл старший брат домой, туча тучею. А средний радуется. Взял своё яблочко, в корзинку положил, да бегом во дворец. Только за околицу вышел, а на встречу тот же старичок. Средний брат на дедушку не смотрит перед стариком шапоньки не ломит, головушки не клонит. А старичок-то сам молвит ему ласково:
- Здравствуй дитятко! Куда ты дитятко идёшь? Да что в корзиночке несёшь?».
- Закудахтал старый дед. Аль другого дела нет? А иду… я дед с реки, а в корзине… червяки.
- Червяки, так червяки. Аккуратней их неси, да смотри не растряси!
И пошёл старичок своей дорогой. А молодец идёт, о боярских пирах думает. Привели его к царю.
- Ну кажи твоё яблочко, - говорит царь. Открыл молодец корзинку, а оттудова червяки так и полезли. Разгневался царь, велит дурака казнить. А что с дурака возьмёшь? Он то и сам не знает что это ему приключилося. Стоит, корзинку уронил, руки растопырил, глаза выпучил ну дурак дураком.
- Эй, слуги верные, - кричит царь, дурака прогнать, а нечисть эту убрать!
Прибежали слуги царские, дурака выгнали, да почитай две версты батогами провожали. Вернулся и средний брат ни с чем.
Вот и вызрело яблочко у младшего брата. Сочное, румяное, а уж духовито… За плетнём люди останавливалися, тому духу дивовалися. Взял младший брат корзиночку, полотенце матушкиной работы положил, одним концом яблоко накрыл, сам надел рубаху чистую, шёлковым пояском опоясался, новые лапти липовые на ноги, колпак вышитый на головушку, расчесал кудри русые и отправился. Только за околицу, тот же старичок на встречу. Наш молодец первый старику поклон отдал, колпак снимает, низко кланяется.
- Здорова дедушка! Мир дорогой!
Улыбнулся старичок.
- Здравствуй дитятко! Куда ж ты дитятко идёшь? Что в корзиночке несёшь?
- А куда иду? Страшно вымолвить. Донесли б меня резвы ноженьки. А слыхал ли ты добрый дедушка, про царевнину болесть лютую? И поправиться ей предсказано от румяно-спело яблочка. Вот и я несу в той корзиночке золотистое спело-яблочко. А и сам его выхаживал, укрывал его в жаркий день листвой, коли град пойдёт – укрывал собой. Может яблочко ей понравится, может съест его да поправится?
- Коль с добром идёшь – хоть куда дойдёшь, коль с душой несёшь – может жизнь спасёшь.
Пришёл молодец в палаты царские. Доложили царю. Велел царь молодца впустить. Вошёл молодец в горницу, яблочко несёт, а дух-то яблошный по-перёд бежит, о том яблочке докладывает. Встрепенулся царь, николи такого духа не слыхивал. Добрый молодец поклон отдал, открыл яблочко, а дух-то яблошный по всем палатам-то и разошёлся. А в это времячко вздохнула царевна и учуяла дух тот яблошный. Учуяла и улыбаться стала.
- Яблочко, говорит царевна, - Да дайте вы мне то яблочко!
А у доброго молодца такая радость на сердце, что жизни бы кажись не пожалел только бы царевна поправилась. Вынул он из корзиночки яблочко, кладёт ей на руки. Поднесла царевна его к губам, да и поцеловала. И зарделися у неё губки словно вишенки. Откусила царевна кусочек и заалели у неё щёчки что заря ясная, другой кусочек съела – стала что яблочко наливное, а третьий откусила – словно заново народилась. Доела и говорит:
- Батюшка, да я здоровёшенька хоть плясать иди!
- Да уж и спляшу дитятко ты моё ненаглядное, на твоей свадьбе спляшу. Ведь ты у меня невеста просватанная.
- За кого родимый батюшка?
- Да вот твой суженный, что яблочко вырастил». А доброму молодцу и в головушку не влетело, что ему на царевне женится. Стоит он, колпак в руках мнёт. Не знает что ему делать: не то стоять, не то бежать, не то сквозь землю провалится. Смотрит на него царевна и будто по нём она тосковала-то, будто о нём и думала.
- А и люб он мне родный батюшка! Иду за него волей вольною.
И обвенчали брата младшего с царевной красавицей. И так они счастливо жили, что люди про них сказку сложили. Сказка то сложилась, да до нас с вами и докатилась.
@темы: дети